Деревянный меч - Страница 116

116

– Как ты сюда попал? – строгим взрослым голосом спросил Кенет: он все еще злился на мальчишку, который только что едва не утопил их обоих.

– Я поскользнулся… упал, – невнятно объяснил мальчик и зарыдал, зажмурив глаза и шумно всхлипывая.

– Перестань сейчас же! – ужаснулся Кенет. – Тебе что, воды вокруг мало?

Мальчишка испуганно замолк.

– Не реви, – неумело ободрил его Кенет. – Лучше помоги придумать, как нам отсюда выбраться?

– А чего думать? – недоуменно спросил мальчишка. – Здесь берег совсем не крутой.

– Берег! – усмехнулся Кенет. – Ты хоть соображаешь, что с нами сделается, когда мы вылезем из теплой воды на этот самый берег? Ни переодеться не во что, ни даже вытереться…

Мальчишка испуганно охнул: верно, сообразил.

«Интересно, как долго я смогу его вот так удерживать», – промелькнуло в голове у Кенета. Вслух он об этом спрашивать не собирался. И без подобных вопросов мальчишка начал всхлипывать.

– Эй! – окликнул его Кенет. – Держись! Ты ведь мужчина. Воин!

– Пока еще нет, – всхлипнул мальчик.

– Ну так непременно будешь, – уверенно пообещал Кенет. – Раз уж у тебя хватило самообладания сначала меня дозваться на помощь, а уж потом тонуть, задатки воина у тебя есть несомненные.

– А ты кто таков будешь? – настороженно спросил мальчик – не иначе, похвалу решил оправдать. Разве может настоящий воин даже не спросить, кто его спас? Разве может его не насторожить присутствие чужака?

– Я – Кенет Деревянный Меч, – ответил Кенет, безуспешно пытаясь придать своему голосу подобающую серьезность. – Сын Седого Лиса по хлебу.

Мальчик неожиданно хихикнул.

– Я Алгур, сын Урхона, – сообщил он. – Из клана Птичье Крыло.

Толай много рассказывал сородичу по хлебу о соседних кланах, и Кенет живо смекнул что к чему.

– Кровник, значит? – на всякий случай переспросил он.

– Угу, – обрадовался мальчишка. – Уй, ну до чего смешно получилось.

Необычное совпадение, равно как и похвала, явно приободрили мальчишку. Кенет, напротив, основательно приуныл. Дело оборачивалось совсем скверно; куда хуже, чем ему казалось поначалу. Спасенный им Алгур принадлежал к клану кровных врагов Седого Лиса, живущих на том берегу озера. Сегодня у Седых Лисов торговый день. Значит, ни один человек из враждебного клана и шагу не ступит в сторону озера – в сторону своих врагов – до самого заката. До конца торгового дня. Даже если кто и хватится пропавшего постреленка, искать его начнут после захода солнца. Не раньше, чем дети Седого Лиса вернутся в свои дома. Только тогда они узнают о непонятном исчезновении гостя. Ни Алгуру, ни Кенету рассчитывать на помощь до заката не приходится. Столько времени Кенету не продержаться. В одиночку – еще куда ни шло, да ведь этот поросенок Алгур с каждой минутой делается все тяжелее. Выбор невелик: или вылезать из теплой воды на снег, под удары ледяного ветра, и замерзнуть насмерть, или утонуть, не дождавшись помощи.

– Э-эй! – неразборчиво донеслось сквозь пелену тумана откуда-то сверху и слева. – Есть кто живой?

Голос звучал приглушенно, и все же Кенету почудилось в нем нечто смутно знакомое.

– Мы здесь! – заорал он во всю глотку, мгновенно воспряв духом.

– Плывите к берегу! – последовал ответ.

Кенет ухватил волосы Алгура покрепче и поплыл, сильно сомневаясь, приближается он к нужному берегу, нацелился на дальний или и вовсе движется по кругу. Легко ли разглядеть в тумане?

Опасения его вновь оказались напрасными. Вскоре он почувствовал под ногами каменистое дно. Почти у самой кромки воды тускло светился желтый огненный комок, различимый даже сквозь туман. У костра стоял Толай с громадным полотнищем наготове.

Несмотря на усталость, Кенет и Алгур рванулись по мелководью к костру, как никогда в жизни не бегали, срывая мгновенно промерзающую одежду прямо на бегу. Толай вытер их насухо, растер снегом, укутал теплыми одеялами и сунул Кенету в руки глиняную чашку с горячим питьем.

– Ты первый, – строго распорядился он. – Потом малец. Ты устал больше.

– С-с-сп-раведливо, – все еще постукивая зубами, признал Алгур.

Кенет выхлебал горячее питье быстро, то и дело обжигаясь: не годится долго заставлять спасенного ждать, а уж кровного врага, который и годами-то еще не вышел, – тем более. Толай бросил на него одобрительный взгляд, в котором ясно читалось: «Хорошо. Порядок знаешь».

– Уж не взыщи, но чашку я с собой взял только одну, – объяснил он, подавая питье Алгуру. – Да и одежды теплой захватил только на одного.

– Как-нибудь поделимся, – беззаботно ответил Кенет. – Хорошо, что вообще захватил. Откуда ты здесь взялся?

– С полдороги вернулся, – сообщил Толай. – А дома мне сказали, что ты вдруг вскочил, заверещал как оглашенный, мяукнул что-то насчет озера и поминай как звали. Вот я и пришел.

– Вернулся с полдороги? – Кенет напрягся от тревожного недоумения. – Что случилось?

– Ничего, – заверил его Толай и, помолчав по своему обыкновению, добавил: – Сон мне был.

Кенет успокоенно кивнул. Сон есть сон. Понятно, почему Толай в разгар торгового дня повернул назад. Снами в Лихих Горах не пренебрегают.

Больше о своем сне Толай не сказал ни слова, да и вообще говорил отчего-то мало и неохотно. Едва Алгур опустошил чашку с питьем, Толай поднялся и отошел от костра. Спустя недолгое время он вернулся с маленькими санками. На санках лежал мешок с теплой одеждой. Кенет и Алгур принялись за решение нелегкой задачи: как разделить на двоих одежду, предназначенную для одного, да так, чтоб оба не замерзли. Решение оказалось проще, чем они полагали: делить следовало не одну одежду на двоих, а две на троих. Ныряя в огромный стеганый кафтан кузнеца, Кенет продолжал недоумевать: зачем Толай их все время поторапливает? Почему он выждал не больше времени, чем позволяют приличия, а теперь спешит уйти?

116