Деревянный меч - Страница 33

Когда князь Юкайгин, задыхаясь от ярости и быстрого бега, ворвался в опочивальню, на лице Акейро сияла обворожительная улыбка. Вот Кенет выглядел унылым, и немудрено: коротая с наместником время в ожидании князя за игрой во «Встречу в облаках», он уже дважды ухитрился проиграть партию. Акейро разнес Кенета в пух и прах. Это была его личная маленькая месть за вынужденную беспомощность. Когда-нибудь Кенет научится играть во «Встречу», и неплохо, а сейчас Акейро не мог себе отказать в удовольствии немного подразнить новичка.

– Ты убит, – сказал Акейро, сводя вместе облака на своей половине доски. Это означало удар молнии, поражающий разом все позиции противника. Кенет тяжко вздохнул и принялся расставлять фигуры заново. Стук двери заставил его обернуться.

Князь Юкайгин стоял, держась за дверную створку. Он хотел сказать что-то, но Акейро его опередил. Он вскочил и подошел к старому князю, словно желая обнять его, но не обнял. Годами Акейро приучал себя к сдержанности, и сейчас он просто не был способен обнять князя. Он стоял и глядел на него. И князь молча стоял, впитывая в себя тихое сияние его улыбки.

– Живой, – медленно произнес князь, словно не веря ни своим глазам, ни своим словам.

– Вы были правы, ваша светлость, – тихо сказал Акейро. – Жить в этом городе намного приятнее, чем умирать.

И тут князь взревел, как обрадованный медведь, и сам сграбастал в объятия его светлость господина наместника Акейро.

Кенет смущенно отвел глаза, словно боясь помешать его ликованию, и принялся собирать доску и фигуры.

– Эй, парень, – окликнул его Юкайгин, отпуская порядком помятого Акейро. – Доску оставь. Я так понимаю, он тут тебя наголову разбил? Ну а сейчас я его разделаю.

– Я играю хуже, – кисло напомнил Акейро.

– Вот именно, – удовлетворенно хмыкнул Юкайгин. Кенет, не переставая дивиться непредсказуемости старого князя, вновь расставил фигуры на доске.

– Сейчас сюда обед принесут, – заметил князь, усаживаясь за доску. – Вот пока я буду господина наместника обыгрывать, ты и поешь. До сих пор этот несчастный больной съедал все подчистую?

– До тех пор, пока мне удавалось все ему скармливать, – в тон князю ответил Кенет.

– Вот и поешь досыта. Ваш ход первый, ваша светлость.

Когда принесли обед, партия была в самом разгаре. Акейро был действительно здоров и полон сил и сражался отчаянно. Хотя перевес был явно на стороне князя, наместник сдаваться не желал. Кенет машинально сунул в рот кусок жаркого, не отводя глаз от доски, на которой Акейро только что отыграл две позиции. Когда Кенет дожевал, князь заставил Акейро вернуть дракона на землю.

– Можно мне тоже яблочка? – со вздохом поинтересовался Акейро, уводя дракона на третью линию.

– А это как он скажет, – ухмыльнулся Юкайгин. Кенет пододвинул поднос с едой наместнику, не переставая удивленно следить за игрой. Партия закончилась хотя и не полным разгромом Акейро, ибо свести вместе облака князю не удалось и удар молнии не воспоследовал, но все позиции Акейро были надежно заблокированы, и ни один из трех уцелевших драконов не мог подняться в воздух.

– Четыре очка в мою пользу, – произнес князь, смешав фигуры.

– Шесть, – поправил его Акейро. – Я считал.

– Все равно не так уж плохо, – усмехнулся князь. – Вот теперь я вижу, что вы действительно здоровы.

Он повернулся к Кенету, и тот почувствовал, что краснеет: с такой благодарной нежностью взирал на него князь. Именно Кенет, и никто другой, был причиной чудесного выздоровления Акейро, вот ему и досталась часть той сердечной привязанности, которой князь уже давно одарил Акейро.

– Я тебе до конца жизни обязан, малыш, – тихо произнес князь Юкайгин. – Я даже не знаю, какая награда может сравниться с тем, что ты для меня сделал.

Кенет растерялся окончательно. Да что он, собственно говоря, такого сделал? Полы мыл? Сказки рассказывал? Прикладывал к груди Акейро лед? Кормил с ложечки? И ведь не надрывался же. Кенет не привык, чтобы воздаяние за работу плыло поверх заслуженного, и ему сделалось не просто неловко, а прямо-таки неприятно.

– Да ничего мне не надо! – почти выкрикнул он. – Я и сам себе на жизнь заработаю!

Акейро скептически прищурился, и Кенет отвел строптивый взгляд почти в отчаянии.

– То есть… конечно… если б не гильдии…

– Это можно устроить, – усмехнулся Акейро. Он подошел к двери, распахнул ее и негромко приказал первому же подвернувшемуся слуге: «Прибор для письма, пергамент и мою личную печать».

Слуга обернулся мигом. Акейро смочил кисть заранее приготовленной тушью; быстро, не задумываясь, заполнил указом лист пергамента и приложил печать.

– Не сворачивай, – предупредил он Кенета, вручая ему пергамент. – Пусть просохнет.

Кенет взглянул на врученный ему лист. Указ наместника освобождал Кенета от взносов в какую-либо гильдию и даровал ему право зарабатывать на жизнь любым ремеслом, каким он только пожелает, в пределах всего княжества.

– Я надеюсь, это ты можешь принять без угрызений совести? – насмешливо спросил Акейро.

Значит, наместник разгадал его и вдобавок не рассердился! Кенет молча кивнул в ответ, от смущения не зная, под какую половицу провалиться. Возраст сказывался: в пятнадцать лет люди часто куда меньше боятся умереть, чем попасть в неловкое положение. В больнице Кенет отважно бросился защищать раненого Аканэ от троих сразу, а в опочивальне наместника не знал, куда спрятаться от изъявлений благодарности. Уши его горели, ладони вспотели совершенно некстати, ибо вытереть их об одежду под взглядом двух сиятельных особ не представлялось возможным. К тому же в правой руке Кенет продолжал сжимать злосчастный указ. Он хотел было понезаметнее свернуть уже просохший пергамент в трубочку и спрятать его, но этим неловким движением только привлек внимание к своим злополучным рукам.