Деревянный меч - Страница 80

– Возможно, вы правы, господин воин, – сказал он. – Пойдем.

Наоки невесело усмехнулся. Придворный маг, вызванный отцом к больной Тайин, с места не стронулся, пока не сговорился о цене за свои услуги. Не торгуйся он так долго, возможно, поспел бы к сроку, и Тайин не умерла бы вовсе. То ли дело настоящий маг!

А настоящий маг всю дорогу задавал Наоки всевозможные вопросы, и воину пришлось поднапрячь свою память. За этими быстрыми точными расспросами Наоки и не заметил, как оказался у цели. Не заметил он и того, что провел уважаемого господина волшебника не через главные ворота, а через ту же дыру в ограде, которая и была четыре дня тому назад единственной свидетельницей его возвращения домой.

Отец метнул на сына гневный взгляд: он-то велел слугам встретить мага у ворот – хоть и услужающий человек, а все же маг, да еще известный. Надо оказать хоть какое-то почтение. Но мага знаки внимания к его знаменитой особе не интересовали совершенно. Нетерпеливым жестом он прервал все словоизлияния и прошел внутрь усыпальницы так быстро, что его плащ раздувало на ходу, словно от сильного ветра.

– Прикажете открыть гробницу? – Слуга, ожидавший мага в усыпальнице, переломился в поклоне.

– Пока нет надобности, – сухо заметил маг. – Лучше присмотри, чтобы сюда не заходил никто, кроме родственников девочки.

Едва слуга покинул усыпальницу, маг подошел к гробнице вплотную и положил ладони на ее полированную крышку из белого нефрита. Глаза его потемнели еще сильнее, а лицо приобрело такое выражение, что не только Наоки, но и отец не осмелился потревожить мага неуместными расспросами.

Наконец волшебник отнял руки от полированного камня и глубоко вздохнул. Вся краска сбежала с его лица, веки отяжелели, словно он не спал несколько суток.

Наоки и отец почтительно ждали.

– Совершенно не понимаю, – сказал маг, – зачем вы меня сюда позвали.

У Наоки словно сердце оборвалось.

– Говорил я тебе! – выдохнул отец с яростным шипением. – Говорил! Этот твой воин сопливы…

– …лучший маг-целитель империи, – спокойно завершил маг начатую отцом фразу. – И все, что здесь можно сделать, он сделает гораздо лучше меня.

– Лучший ма… – начал было отец и задохнулся.

– Значит, помочь все-таки можно! – радостно воскликнул Наоки.

– Разумеется, – кивнул маг. – Ваш друг совершенно прав, юноша. Девочка еще не умерла. Хотя она и не жива. Она не отравилась и не могла отравиться. У нее очень тяжелый шок, вызванный каким-то неожиданным потрясением.

Впервые в жизни Наоки видел, чтобы отец опустил глаза, когда его в чем-то упрекнули.

– Шок этот мог оказаться и смертельным, – продолжал маг, – но, по счастью, этого не случилось. Однако он настолько глубок, что мне с ним не справиться.

– Так пусть этот приятель Наоки попытается! – воскликнул отец, недоверчиво глядя на волшебника. Эти слова его разочаровали: какой смысл приглашать мага, если он не в состоянии сделать свою работу? И предлагает, чтобы ее выполнил другой – да не кто-нибудь, а презренный воин, у которого молоко на губах не обсохло! Полно, да можно ли доверять рекомендациям такого человека? Шарлатан. А Наоки – остолоп. Нашел кого приглашать.

– Он не попытается, – сухо отпарировал маг, – он сделает. Все, что можно сделать.

Наоки оказался посообразительней отца.

– Все что можно? – переспросил он.

Маг кивнул, посмотрев на юношу с неожиданной теплотой и приязнью.

– Вашу сестру можно оживить, но не разбудить, – сказал он. – Разбудить ее может совсем другой человек.

– И потом на ней жениться, как во всех сказках? – ядовито поинтересовался старик. Маг вздохнул.

– Сомневаюсь, что певцу Санэ придет в голову подобная мысль.

– При чем тут певец? – оторопел Наоки.

На сей раз маг взглянул на него не просто тепло, но даже ласково.

– Вашей сестры нет ни в мире живых, ни в мире мертвых. А смерти она избежала благодаря вам, господин воин. Ведь именно вы в ее память сложили песню «Плач о сломанной иве»?

Наоки покраснел и кивнул.

– Благодаря вам она сейчас в мире песен, и, чтобы вернуть ее оттуда, нужен человек, способный там существовать. Насколько мне известно, ваш друг с ним встречался. Полагаю, со временем Санэ будет искать с ним встречи. Тогда ваш друг и передаст ему вашу просьбу.

– Белиберда какая-то! – вспылил неуступчивый старик. – Да почем вам знать, что приятель Наоки – тот самый маг-целитель и есть? Вы же с ним даже не виделись.

– Это он. – Голос мага вновь звучал резко и нетерпеливо. – Не так уж много в империи воинов с деревянным мечом. И учтите, что этот юноша лечил особ и познатнее вашего. Его светлость наместник Акейро, например, был весьма им доволен.

С этими словами маг откланялся и покинул усыпальницу. Отец стоял, налившись густой краской и открыв рот. Наоки зажмурился от восторга. Будь маг юной девушкой, он бы непременно расцеловал его за эти прощальные слова. Уж если что и заставит отца пригласить Кенета в дом, так именно они.

И отец, пускай и нехотя, действительно изъявил свое согласие. Воина, отмеченного благоволением его светлости господина наместника, в отличие от мага долго искать не пришлось. Зато его пришлось долго уговаривать.

– Да я в жизни никогда никого не воскрешал! – в отчаянии повторял Кенет. – Откуда ему знать, что я сумею, раз он сам даже и не пытался! И почему это все маги так уверены, что у меня всенепременно получится? Сначала когда наместник болел…

– Значит, наместника ты все же лечил? – перебил его Наоки.

Кенет вздохнул и сдался. Он бы и не сопротивлялся так долго, но ему было слишком трудно поверить словам неведомого ему мага. Да кто он такой, чтобы поверить – воин с деревянным мечом, волшебник-самоучка, молокосос деревенский! И все же он не мог отрицать, что в словах заезжего мага есть изрядная доля правды. Усердная работа над уставом принесла свои плоды. Не стоит врать самому себе: кой-какие магические способности у него действительно есть. И исцелять он, пожалуй, умеет. Еще в больнице он заметил, что в его присутствии в больных словно вливаются новые силы, но приписывал это чистоте и хорошему уходу. Да, но если вспомнить, как необыкновенно быстро оправился от ран Аканэ… и вовсе чудесное выздоровление Акейро… поневоле задумаешься.